Юрий Левитан, диктор: «Когда ранним утром нас, дикторов, вызвали на радио, уже начали звонки раздаваться. Звонят из Минска: «Вражеские самолёты над городом», звонят из Каунаса: «Город горит, почему ничего не передаёте по радио?», «Над Киевом вражеские самолёты». Женский плач, волнение: «Неужели война»?.. И вот я помню — включил микрофон. Во всех случаях я помню себя, что я волновался только внутренне, только внутренне переживал. Но здесь, когда я произнес слова «говорит Москва», чувствую, что дальше говорить не могу — застрял комок в горле. Из аппаратной уже стучат — «Почему молчите? Продолжайте!» Сжал кулаки и продолжал: «Граждане и гражданки Советского Союза…» Георгий Князев, директор Архива АН СССР в Ленинграде: «22 июня. День первый. Воскресенье. Итак, совершилось.

По радио передали речь В.М.Молотова о нападении на Советский Союз Германии. Война началась в 4 1/2 часа утра нападением германской авиации на Витебск, Ковно, Житомир, Киев, Севастополь. Есть убитые. Советским войскам дан приказ отбить врага, выгнать его из пределов нашей страны. И дрогнуло сердце. Вот он, тот момент, о котором мы боялись даже думать. Впереди... Кто знает, что впереди!» Николай Мордвинов, актёр: «Шла репетиция Макаренко... Без разрешения врывается Аноров... и тревожным, глухим голосом сообщает:​ «Война с фашизмом, товарищи!» Итак, открылся самый страшный фронт!

Горе! Горе!» Марина Цветаева, поэт: «22 июня — война; узнала по радио из открытого окна, когда шла по Покровскому бульвару». Николай Пунин, историк искусств: «Вспомнились первые впечатления от войны… Речь Молотова, о которой сказала вбежавшая с растрёпанными волосами (поседевшими) в чёрном шёлковом китайском халате А.А. (Анна Андреевна Ахматова)». Константин Симонов, поэт: «О том, что война уже началась, я узнал только в два часа дня. Всё утро 22 июня писал стихи и не подходил к телефону. А когда подошёл, первое, что услышал: война». Александр Твардовский, поэт: «Война с Германией. Еду в Москву». Ольга Бергольц, поэт: «22 июня. 14 часов. ВОЙНА!»
#очевидцыначалавойны